-
Сергей, 34 года
Москва -
Иван, 40 лет
Тверь -
MD Liton, 19 лет
ঢাকা -
Владимир, 57 лет
МоскваВ девушке главное это глаза, Если кто против, то я лично за. Ноги должны быть и талия, Ну и так далее.….)) -
Паша, 56 лет
Краснодар -
Иван, 38 лет
Окуловка -
Александр, 48 лет
Москва -
Владимир, 55 лет
Москва -
Татьяна, 46 лет
Москва -
андрей, 59 лет
Чкаловск
Наверх
Дима, 38 - 23 августа 2010 19:37
[B][I][SIZE=+1][COLOR=darkblue][FONT=Times]Он не придет, дорогая девочка.
никогда не постучит ключом тебе по двери, чтобы не разбудить звонком твою маму.
он не придет, дорогая девочка.
не обнимет тебя за плечи и рано утром не скажет тихо "привет".
он больше не любит тебя, ведь его жизнь заполнили другие, там далеко.
никогда больше вы не будете сидеть на крыше 22-ого этажа и пить почти остывший чай, потом бегать от злого дворника по крыше в поисках лестницы.
он просто не придет.
ну и пошёл он на хуй!
(с)[/FONT][/COLOR][/SIZE][/I][/B]
никогда не постучит ключом тебе по двери, чтобы не разбудить звонком твою маму.
он не придет, дорогая девочка.
не обнимет тебя за плечи и рано утром не скажет тихо "привет".
он больше не любит тебя, ведь его жизнь заполнили другие, там далеко.
никогда больше вы не будете сидеть на крыше 22-ого этажа и пить почти остывший чай, потом бегать от злого дворника по крыше в поисках лестницы.
он просто не придет.
ну и пошёл он на хуй!
(с)[/FONT][/COLOR][/SIZE][/I][/B]
Добавить комментарий
Комментарии: 2
Чернота, что в сердце кроется.
Та, что болью любовной зовется,
Все сидит в душе и скалится,
На все радости в мыслях бросается.
Чувства прошлые в душе вспоминаются.
Мысли старые лезут в голову.
Как лилось ваше счастье по улицам.
Как слилось оно в сточную яму.
Тенью черною солнце закрыло.
Что не день, то серые краски.
Почерневшею сердце накрыло
Пленкой сгнившей от времени ласки.
Та, что болью любовной зовется,
Все сидит в душе и скалится,
На все радости в мыслях бросается.
Чувства прошлые в душе вспоминаются.
Мысли старые лезут в голову.
Как лилось ваше счастье по улицам.
Как слилось оно в сточную яму.
Тенью черною солнце закрыло.
Что не день, то серые краски.
Почерневшею сердце накрыло
Пленкой сгнившей от времени ласки.
Жить в тени боли и не ощущать ласковые лучики радости окружающего мира.
Атрофированность душевных чувств и гипертрофированность душевных страданий.
Страдать во имя страдания.
Плакать во имя слез.
Все тщетно.
Нет никакой надежды.
Внутри осталось лишь пустота
Песчаным ветром
По которой бродит сознание
Среди изъеденных скал воспоминаний
Уносясь все дальше вглубь...
- Остановись, опомнись, оглянись, - сказал чей-то голос. - Открой глаза и посмотри вверх!!! Там звезды, там бесконечность, целый мир…
- Но там нет надежды, - тихим голосом возражала она, – нет жизни. Там только холод и пустота.
- Это твоя пустота! Это все твое! И лишь одна твоя мысль и он наполнится жизнью… - недоумевал голос.
- Мира больше нет. Его не существует, - капелька её печали стекала по щеке, и ничто не могло справиться с её леденящим дыханием.
Холод. Дождь. На крыше 22-ого этажа больше не бывает улыбки. Глаза сидящих там закрыты. Они слепы. И ни кто не в силах доказать им о существовании света.
Атрофированность душевных чувств и гипертрофированность душевных страданий.
Страдать во имя страдания.
Плакать во имя слез.
Все тщетно.
Нет никакой надежды.
Внутри осталось лишь пустота
Песчаным ветром
По которой бродит сознание
Среди изъеденных скал воспоминаний
Уносясь все дальше вглубь...
- Остановись, опомнись, оглянись, - сказал чей-то голос. - Открой глаза и посмотри вверх!!! Там звезды, там бесконечность, целый мир…
- Но там нет надежды, - тихим голосом возражала она, – нет жизни. Там только холод и пустота.
- Это твоя пустота! Это все твое! И лишь одна твоя мысль и он наполнится жизнью… - недоумевал голос.
- Мира больше нет. Его не существует, - капелька её печали стекала по щеке, и ничто не могло справиться с её леденящим дыханием.
Холод. Дождь. На крыше 22-ого этажа больше не бывает улыбки. Глаза сидящих там закрыты. Они слепы. И ни кто не в силах доказать им о существовании света.
